Иоанна Хмелевская - За семью печатями [Миллион в портфеле]

Покончив с последней трубой, он облегчённо вздохнул и на радостях решил в этот же день выполнить просьбу Стася. Тот весь извёлся от ожидания, ведь мать разрешила ему ознакомиться с бесценными сокровищами отца, а у старшего брата все не находилось времени. Сегодня нашлось. Не последнюю роль в этом сыграл тот факт, что пани Богуслава в неурочное время покинула дом. Клепа заехал за ней на машине, и они отбыли в неизвестном направлении. Агатку взяла на себя Эльжбета, специально приглашённая Тадиком для этой цели.

Заветный шкаф Хлюпа отперли легально, ключом. При виде богатств, представших его взору, Стась пошёл пятнами и долгое время не замечал портфеля, доставившего Карпинским столько хлопот. Но вот наконец углядел торчащий из-под огромных резиновых сапог потрёпанный угол чёрного портфеля.

— Гляди, вот его тогда принёс отец, — сообщил он Тадику. — Сказал, там инструменты. Агатка ещё говорила, что оторвана ручка.

Вопреки опасениям Тадеуша, Стась не разочаровался, ознакомившись с содержимым чёрного портфеля. Возможно, потому, что Тадик к мясорубке, ножницам и молотку от себя добавил довольно компактный и совершенно новый коловорот. Впрочем, оба вплотную занялись рыболовными снастями и вскоре забыли обо всем на свете.

Из упоения их вырвала Эльжбета. Она уже не в состоянии была развлекать вредную девчонку, поскольку через несколько недель тесного общения с Агаткой была близка к нервному истощению. Девчонка рвалась наверх, и Эльжбетка не стала её удерживать. Сунув нос в заветный шкаф, Агатка заинтересовалась лишь чёрным портфелем. Оторванная ручка позволила ей со всей ответственностью заявить — портфель тот самый, который отец принёс домой в памятный вечер. А что в нем? Ага, железяки всякие, отец так и сказал. Рыбацкие принадлежности ни Агатку, ни Эльжбету не заинтересовали — это чисто мужское дело.

Раздел отцовского наследия между двумя сыновьями прошёл мирно. Тадеуш не был таким заядлым рыбаком, как младший братишка, и охотно пошёл на уступки. Стась получил все, о чем мечтал. О, он всегда знал, Тадик — парень что надо. А теперь по быстрому, пока не вернулась мамуля, перенести драгоценное снаряжение к приятелю, там все будет в безопасности, ведь с матерью никогда не известно, чем обернётся просьба сходить на рыбалку. Скорее, скорее! Друг его просто лопнет от зависти при виде такого богатства. Наконец-то они экипированы как настоящие рыбаки. И нечего откладывать в долгий ящик, прямо сейчас и отправятся рыбку половить.

Нагруженный как ишак, Стась поспешил к корешу. Тадик с Эльжбетой тоже покинули дом Хлюпа, оставив на хозяйстве недовольную Агату.

— Наконец-то! — облегчённо вздохнул Тадеуш, усаживаясь с Эльжбетой в уютном кафе. — Хоть поговорим свободно. Знаешь, я думаю, мне придётся искать жильё. Вроде всю работу в доме провернул, теперь мачехе нет резону держать меня в квартирантах. Да и я, признаться, дошёл до ручки. Наработался, как никогда в жизни, и все на нервах.

— Так ведь мегера держит тебя из-за злоумышленников, которые намеревались ограбить её! — напомнила девушка.

— Думаю, она уже о них позабыла.

— Так напомним! Что нам стоит ещё разок немного пошуметь ночью? Ты уже починил замок в гараже?

— Да, все замки теперь в порядке.

— Жаль. Да ничего, можно сломать.

— Вряд ли будет толк. Я вижу, ваш Клепа постепенно укореняется в доме. Удивляюсь, что до сих пор не поселился намертво.

— Мы ей доходчиво объяснили — свежей вдове не годится спешить с новым замужеством, что люди скажут.

— Ну тогда, возможно, у меня ещё есть время, успею присмотреть себе что-нибудь подходящее.

Ведь я прекрасно знаю пани Богуславу: в настоящее время она чем-то занята, а думать сразу о двух вещах — это не для неё, но как только выдастся свободная минутка, мне недвусмысленно дадут понять, что в отцовском доме я персона нон грата. Ведь знаешь, как бывает? Поживу, поживу, да и привыкну.

А мне и самому жить под одной крышей с этой мухой цеце не улыбается. Да и дом, откровенно говоря, того и гляди потребует капитального ремонта, а мне одному его проворачивать — себе дороже. Уж лучше я буду за квартиру платить.

Эльжбета кивнула. Она прекрасно понимала парня. Если бы в их квартире прочно не обосновался чёртов шурин, которого ни у кого не хватает духа изгнать, Тадик мог бы пожить в отцовском кабинете…

— А к матери не вернёшься?

— Ни за какие сокровища! Правда, Боженка отцепилась, отец ей доходчиво объяснил, что к чему, но никто не знает, что ей придёт опять в дурацкую голову, когда снова сможет сидеть. А я, клянусь, скорее повешусь, чем с этой…

— Да знаю я! — вырвалось у Эльжбеты.

Вспыхнув, девушка попыталась затушевать излишне эмоциональное отношение к затронутой теме, нарочито небрежно поинтересовавшись:

— Как же ты мог раньше не догадаться о её планах?

— Да запросто! Девчонка как-то незаметно выросла, а чокнутой была всегда, и я привык не обращать внимания на то, что она языком треплет. Лишь после твоего телефонного звонка, когда она оглоушила меня залпом из тяжёлых орудий, вдруг дошло. И знаешь, я ей даже благодарен. Именно тогда я понял, как тебя люблю.

— Что?

— То, что слышишь, — люблю тебя, — повторил Тадик, изо всех сил стараясь говорить спокойно. — Надеюсь, не станешь мне пудрить мозги, будто не догадываешься об этом? Хотя я, само собой, с гитарой под твоим окошком не прыгал и даже цветов ни разу не подарил, уж слишком много всего сразу обрушилось за последние дни. Однако слышал, что девушка о таких вещах узнает раньше самого пострадавшего. А раз ты меня не вытолкала взашей, смею надеяться… или нет? Кольцо на помолвку я купить в состоянии… Хотя, с другой стороны, ты заделалась такой богачкой, что подумать страшно… И все равно! Отправиться с разбитым сердцем, молча стиснув зубы, в синюю даль всегда успею, но только законченный кретин заранее мирится с поражением, даже не сделав попытки узнать… Я, может, и кретин, но не такой уж законченный…

Тадик чувствовал, что заговорился, язык плетёт бог весть что, однако остановиться не мог. Неожиданная болтливость парня оказалась Эльжбете на руку, давая возможность прийти в себя после столь неожиданного объяснения. А что объяснение произошло в такой небанальной форме, так это даже интересно. Нет, она догадывалась… но поскольку сама влюбилась в него по уши с той их первой встречи в кафе на Роздроже, то не была уверена в ответном чувстве. Не такого уж высокого мнения была она о собственной особе, чтобы совсем не сомневаться в отношении к ней Тадика.

А тот вдруг на полуслове замолчал и уставился на неё отчаянным вопрошающим взглядом. Что ж, девушка вполне овладела собой, чтобы хоть что-то сказать. Она и сказала:

— Ты правильно догадался. А насчёт богатства — не бери в голову. Не говоря уже о том, что без тебя только бы мы эти денежки и видели, так что, сам понимаешь, там и твоя часть…

Смятение в глазах Тадика заставило Эльжбету замолчать. Ох, не о том она говорит, надо о главном.

И она твёрдо закончила:

— Не напрягайся, говорю же — я знала. И очень хорошо, потому что я тоже…

Целующиеся в общественных местах молодые пары в наши дни никого не удивляют. И эти тоже не привлекли особого внимания, посетители кафе даже не взглянули на них. А вот проходивший по улице молодой ксёндз, увидев их в окно, почему-то благословил. Вырываясь из объятий любимого, Эльжбета спросила:

— Скажем отцу и Кристине?

— Всем скажем! — пылко воскликнул Тадеуш. — Хоть всему свету!

И он сорвался со стула, видимо намереваясь немедленно сделать это. Пришлось девушке придержать его за рукав.

— Ты что, зачем же всем? Да ещё тут, рядом с домом твоей мегеры. Вот донесут ей, мигом вылетишь из постояльцев. Эх ты, а я-то думала, из нас двоих ты самый… ты самый умный и рассудительный.

Тадик послушно шлёпнулся на место.

— Конечно, рассудительный, просто в данную минуту плохо соображаю. И вообще, пошли отсюда, что-то народу понабилось прорва. Ты нуждаешься в обществе? Я лично нет.

— Я тоже не нуждаюсь. Тогда давай сразу и поедем к нам…

На сей раз неделя пребывания Клепы у Карпинских не принесла последним особых потерь. Во-первых, потому, что жулик крал обычно перед отъездом, а во-вторых, он был так занят чем-то, что на кражи просто не хватало времени. Вскоре сомнений уже не оставалось: Клепа с головой ушёл в устройство дел пани Хлюповой с учётом её кулинарных талантов.

Хенрик Карпинский вдруг испытал угрызения совести, чем и поделился с женой:

— Крыся, уж и не знаю, может, стоит предупредить бабу? Как-никак вдова моего покойного друга, а ведь этот прощелыга запросто обчистит её или ещё как обманет. А я чувствую себя обязанным перед Севеком…

Кристина успокоила мужа:

— Давай ещё немного подождём, не горит. Да Богуся и не из тех, кто становится жертвой, как бы тут Клепа не оказался пострадавшей стороной.